Елена Муравьева - Надежда вождя[Надежда Аллилуева]

Девочкой она наблюдала только одну модель отношений. В ее семье мать была в оппозиции к своему мужчине. Поэтому в собственном браке Надежда заняла понятную для себя позицию: оппонента. И будь ее мужем не вождь, а рядовой обыватель Вася Пупкин, она бы поступила точно также. Ибо таковы были ее стереотипы.

Поэтому неважно, какие грехи ставились в вину товарищу Сталину и насколько обоснованы были претензии. Главное, в семье не было мира. Надежда — внешне тишайшее и нежнейшее создание — на самом деле вела свою непримиримую войну, и сдаваться не собиралась.

Война на два фронта

Тем самым, вынуждая своего мужа вести войну на два фронта. Причем в самый важный и сложный момент его жизни. Ведь именно 20–30‑х годах Сталин подминал под себя соратников и страну. И переживал невероятную личностную трансформацию.

После революции он рядовой партийный функционер, позабытый лидерами РСДРП за время ссылки, вдруг нежданно для себя и негаданно для других, превратился в № 1, в вождя. Но это превращение не было даром небес. Свою победу Сталин вырвал зубами. Он потратил бездну сил и нервов, чтобы скрутить в бараний рог противников и оппонентов. Он был один против всех и очень нуждался в поддержке. Не как политик. Как обычный мужчина, как человек, совершающий свой персональный подвиг.

Тотальное безусловное принятие — вот что могла Надежда дать своему мужу в этот самый важный момент его жизни. Но Надежда Аллилуева — не Надежда Крупская. Она не растворилась в муже. Поэтому Сталин вел свою войну за власть в стране без крепкого тыла дома, тратя силы на «бои местного значения», в которые втягивала его Надежда.

Вполне возможно, что из–за этого Сталин, считая Надежду «предательницей», впоследствии и наказывал грубыми выходками.

В одном из интервью Светлана Аллилуева сказала: «Мой отец всех женщин считал предательницами». В том числе предательницей он считал и свою вторую жену. Правда, Светлана не пояснила, когда у Сталина возникло это мнение. До или после смерти Надежды.

Справедливости ради

Впрочем, сознательным «предательство» Надежды назвать нельзя. Молодая женщина старалась быть хорошей женой. Она рассказывала мужу тайны, услышанные в секретариате Ленина (там Надежда работала). Она родила двоих детей, вела дом, была скромницей…Так, наверное, вела себя Ольга Федоренко в свои «домашние» периоды.

Но жертвы не сдаются. Они страдают с невероятным упорством. И с тем же упорством наказывают своих тиранов. Поэтому мир в семье длился недолго. Едва находился повод, начинались «военные действия». Но не в пример, матери Надежда не убегала к очередному любовнику, а затевала бурные скандалы и «доставала» замечаниями. Поначалу из–за бытовухи. После камнем преткновения стала политика. Коей в жизни Сталина и так было в избытке. И от которой он мечтал отдохнуть хотя бы дома.

Куда там! Надежда «открыла» для себя СССР и не оставляла мужа в покое.

Что значит «открыла»? О, все достаточно банально…

Перебравшись из царской гимназии в секретариат Ленина, а потом в кремлевскую квартиру Сталина, Аллилуева к 30-ти годам понятия не имела, как живет страна. Она думала: весь народ в едином порыве дружно и весело строит социализм. Оказалось, социализм «строит» всех.

Страшное открытие произошло в Промакадемии, куда Надежда поступила вопреки воле мужа. Статус свой она скрывала, поэтому говорили при ней нетаясь. Аллилуева слушала рассказы о советских реалиях и ужасалась. Рушилась ее картина мира. Падал ниц ее кумир.

Испытав настоящий шок, оскорбленная в лучших чувствах, Надежда бросилась к мужу. Она хотела открыть Сталину глаза на происходящее…Но ее поджидал новый удар! Иосиф был в курсе и, оказывается, сознательно ТАК, а не иначе, управлял страной.

Открывшаяся истина стала для Аллилуевой не только ударом, но и испытанием на зрелость.

И она этот экзамен не сдала. Надежде не хватило силы и характера уйти от мужа и, тем самым, «откреститься» от его кровавых грехов. Ей не хватило любви, чтобы принять пусть не праведный, но мир своего мужчины. Она осталась и по старой привычке продолжила изводить мужа уже новыми колкостями.

Был такой случай. Однажды маленький Вася раскапризничался за столом. Пытаясь унять сына, Надежда закричала: «Как ты смеешь не есть, когда миллионы детей голодают?!» Сталин в бешенстве вышел из–за стола.

Кто–то возразит: в стране, действительно, голодали миллионы и творились ужасные вещи. Поэтому реакция Аллилуевой оправдана. Она имела свою социальную позицию и не боялась человека, перед которым трепетали все. С этим трудно поспорить. Но Аллилуевой было нечего бояться. Она была женой Сталина. Любимой женой. «Жить с тобой невозможно, — говорил он. — Но и без тебя жить невозможно».

Поэтому, вряд ли это была настоящая гражданская позиция. Скорее, месть…

Ноябрьский выстрел

Иллюзорный мир рухнул, реальный Надежда не смогла принять. Она повторяла, что ей все надоело, опостылело, ничто не радует. «Ну, а дети?» — спрашивали знакомые. «И дети тоже» — отвечала та, которую мать бросала, уходя к очередному любовнику.

9 ноября 1932 года наступил кризис. На праздничном застолье в честь 15‑й годовщины Октября Сталин сказал жене колкость. Она резко ответила. Затем пошла в комнату и застрелилась.

Дальше были похороны и многолетние пересуды. Всем было интересно: покончила ли с собой Аллилуева, или была убита Сталиным, или ее убрали по приказу мужа.

Сталин же был раздавлен случившимся.

Позднее Светлана Аллилуева свидетельствовала: «Отец был потрясен… потому что он не понимал: за что? Почему ему нанесли такой ужасный удар в спину? Он был слишком умен, чтобы не понять — самоубийца всегда думает «наказать» кого–то — вот, мол, на, вот тебе, будешь знать! Это он понял, но он не мог осознать — почему? За что его так наказали? И он спрашивал окружающих: разве он был невнимателен? Разве он не любил и не уважал ее как жену, как человека? Неужели так важно, что он не мог пойти с ней лишний раз в театр? Неужели это важно?

Первые дни он говорил, что ему самому не хочется больше жить… Это объяснялось тем, что мама оставила ему письмо… Оно было ужасным. Оно было полно обвинений и упреков. Это было не просто личное письмо: это было письмо отчасти политическое. И, прочитав его, отец мог подумать, что мама только для видимости была рядом с ним, а на самом деле шла где–то рядом с оппозицией тех лет».

Сила в слабости

Вот так закончилась эта love story. И теперь что–то надо сказать в заключение. Что? Пожалуй, следующее…